Живопись \ Графика

Екатерина Берестова родилась в 1992 году в Санкт-Петербурге. Росла в пригороде, детство было тесно связано с природой.
Начала рисовать с двух лет, активно и сознательно занимается живописью с 2016 года. Наиболее интересной стала работа с подсознанием и изображение натуры сквозь его призму.
Посещала подготовительные курсы художественной академии им.Штиглица и поступала в академию 3 раза .Отказ поспособствовал поиску собственного пути и языка выражения. Пробовала себя в росписи дерева и реставрации скульптуры.
С 2017 года активно занялась фотографией .С 2018 года проживает и работает в Москве. Фотография стала одним из главных инструментов выражения , постоянно происходит поиск и практика в разных жанрах. Направления, в которых работает Екатерина, можно охарактеризовать как психоделическая фотография, экспрессионизм, воплощение подсознательных образов.
Живописные и графические работы Екатерины Берестовой можно назвать «обобщающими картинами»: каждая из них рождает своего рода «облако смыслов», допускает множество трактовок. Живопись Екатерины глубоко индивидуальна, ее не получается уместить в рамки какого-либо определенного направления; в некотором смысле, это непосредственная трансляция подсознательных образов, которые, однако, подвергаются глубокой художественной переработке.
Среди характерных особенностей живописи Берестовой, во-первых, – нередко изображение на одной картине как бы нескольких разных миров, вселенных (особенно чувствуется это в работах, выполненных в смешанной технике). Во-вторых – эффект визуальной «фиксации» внутренней работы, оттенков и особенностей восприятия. Отчасти художественный метод Екатерины близок к аналитическому искусству Павла Филонова: основной объект изображения для нее – не внешность людей и предметов, а некая совокупность внутренних процессов, связанная с этими людьми и предметами и уловленных, отображенных художником. Ее восприятие можно сравнить со «знающим глазом», который описывал Филонов – с той разницей, что работы Берестовой сделаны в большей степени интуитивно, чем аналитически:
«Знающий глаз исследователя, изобретателя – мастера аналитического искусства – стремится к абсолютному, наибольшему, полнейшему исчерпывающему видению, поскольку это возможно для человека; он смотрит своим анализом и мозгом и им видит там, где вообще не берет глаз художника. Так, например, можно, видя только ствол, ветви, листья и цветы, допустим, яблони, в то же время знать или, анализируя, стремиться узнать, как берут и поглощают усики корней соки почвы, как эти соки бегут по клеточкам древесины вверх, как они распределяются в постоянной реакции на свет и тепло, перерабатываются и превращаются в атомистическую структуру ствола и ветвей, в зеленые листья, в белые с красным цветы, в зелено-желто-розовые яблоки и в грубую кору дерева. Именно это должно интересовать мастера в первую очередь, а не видовая, известная, видимая внешность яблони. Не так интересны штаны, сапоги, пиджак или лицо человека, как интересно явление мышления с его процессами в голове этого человека».
При попытке анализировать работы Берестовой вспоминается высказывание Франца Кафки относительно его собственного рассказа «Приговор». В одном из писем к невесте он сделал относительно этого рассказа такое признание:
«Находишь ли ты в «Приговоре» какой-нибудь смысл – я имею в виду какой-то прямой, связный смысл, чтобы можно было пересказать? Я не нахожу, да и объяснить в этой вещи не могу ничего <...> «Приговор» растолковать невозможно... В истории этой полно абстракций, которые не раскрываются».
«Приговор» можно воспринимать буквально, просто как рассказ, повествование об определенных событиях, можно дать ему различные интерпретации – однако, действительно, он никогда не будет «исчерпан», не будет «растолкован» полностью, в нем останутся загадочные и темные области, «запертые двери», которые невозможно раскрыть. Примерно так же обстоит дело и с живописью Екатерины Берестовой.

Дмитрий Убыз